Деревенское детство Тургенева.

Материал предоставлен автором Н.М. Черновым, для публикации на www.turgenev.org.ru
(Опубликовано в книге Н.Чернова "Првинциальный Тургенев". М. Центрполиграф. 2003 г.)

И понемногу начало назад
Его тянуть: в деревню, в темный сад,
Где липы так огромны и тенисты
И ландыши так девственно душисты,
Где круглые ракиты над водой
С плотины наклонились чередой,
Где тучный дуб растет над тучной нивой,
Где пахнет конопелью и крапивой ...
( И.С.Тургенев "Из поэмы, преданной сожженью")

Тургенев родился в Орле. Там у его матери собственный дом. Отец уже дослуживал карьеру ротмистром в Кавалергардском полку. Университет, охотничьи блуждания почти по всей среднерусской Рос-сии, литературные салоны и долгие годы паломничества в Европе - такова, на первый взгляд, частная жизнь молодого Ивана Тургенева. Но он постоянно испытывал ностальгию, тосковал по своей малой ро-дине, по дедовским краям, где находилось его Спасское-Лутовиново. Многократно, с волнением возвращался туда после странствий. Это - лейтмотив его творческой жизни.
Первое возвращение в деревню - в младенчестве, из Орла. Самые ранние проблески памяти: солнце, яркая зелень, колёса вра-щаются по ступицу в воде перед самыми глазами. Переезжали вброд. Вспоминает душную карету и себя на коленях у дядьки Павла. Ехали из губернского города в своё Спасское. Когда это было? Всего вероятнее, весной 1821 года. Уже следующим утром ребёнок проснулся в незнакомой комнате бывшей дедовской усадьбы в Мценске, что была в приходе церкви Воскресенья. До деревни добрались только пополудни. Возможно, с той поры его до трепета волнует чувство радости и нетерпения поскорее увидеть церковную колокольню и крышу родительского дома.
Спасское-Лутовиново всегда оставалось центроом поэтического мира Тургенева. "На тысячу верст кругом Россия - родной край" (С.10.125). Здесь жили его герои, здесь стихия поместной и усадебной жизни, язык, культура, поверья, обычаи. Все это впитывалось с детства. Лутовиновы, предки писателя, еще в XVI веке испомещены на землях между Белевым и Мценском, в ста верстах на юг от "засечной черты" - оборонительной линии Московского государства. Вокруг оседали такие же служилые люди. Тут веками вырабатывался национальный уклад. Мальчиком Иван Тургенев познавал окружение не только от учи-телей, или от общения с родителями и соседями. Он наблюдал каж-додневный труд мужика, дворового мастера, садовника, конюха. Он видел, что делается на экипажном дворе, в столярном флигеле, у портных и ткачей, живших рядом в людской избе, разделенной на се-мейные чуланы. Он бывал в кузнице, на птичьем дворе, на пасеке. Слушал рассказы егерей, старых слуг, помнивших прежнее время. Знал как складываются их судьбы.

Тургеневские дома на Орловщине словно подвластны необъяснимо-му року: постоянно подвергались пожарам. Дом его детства в Спасс-ком-Лутовинове, сгоревший в 1839 году, казался огромным, как це-лый город. Детские комнаты - на втором этаже. Родители и гости в нижних покоях. В большой зале детям позволялось бывать только с дядькой. К отцу входили робко, поздороваться, или попрощаться на ночь. Его кабинет считался самым красивым из всех покоев: по-толок в арбесках, на стенах картины, несколько столов, изящные креслы, мягкие кушетки. Но всего приятнее - в девичьей, что возле маменькиной спаль-ни. Там стояло патэ, на котором разрешалось попрыгать. Было весе-ло. В официантской портреты каких-то суровых мужчин и похожих од-на на другую нарядных дам. Когда Иван хворал и у него случался сильный жар, портреты являлись в бреду с укоряющим видом.
Запомнилась тяжелая болезнь, случившаяся на четвертом году. Говорят, что тогда он чуть не умер, уже сняли мерку для гроба. Это событие впоследствии дало повод 17-летнему Тургеневу приступить по примеру Руссо к составлению автобиографии. "Меня, - написал юноша на единственной ее страничке, - воскресило тогда венгерское вино и потому, может быть, я обожаю вино. Женщина, имевшая обо мне са-мые нежные попечения, была одна А.И.Л., которую я, несмотря на многие её не очень хорошие свойства, люблю до сих пор" (С.1.401).

Версия, что А.И.Л. - это Анна Ивановна Лутовинова, старшая из теток Варвары Петровны, вряд ли справедлива. Эта родственница бы-ла бы обозначена другими литерами, потому что прозывалась по мужу Сергеевой. К тому же умерла в 1822 году. "Нежная попечительница"- это, без сомнения, Авдотья Ивановна Логривова, давняя подруга Варвары Петровны. Дочь кромского городничего И.А.Губарева, чело-века, по-видимому, просвещенного. Кажется, это он изображен на одном из портретов Д.Г.Левицкого 1). В юности Авдотья училась вместе с Варварой Лутовиновой в некоем пансионе. С тех пор они знакомы семьями, особенно когда Варвара жила некоторое время вместе с матерью и отчимом в кромском сельце Холодово.

По свидетельству В.Н.Колонтаевой, хорошо знавшей порядки тур-геневского дома, малоимущая Авдотья Губарева считалась, если не подругой, то компаньонкой Варвары еще при жизни старого Лутовино-ва 2) и сумела настолько привязать молодую барышню к себе сметли-востью и ловкостью, что Варвара подарила ей теперь широко извест-ный портрет-миниатюру, а потом и имение в 100 душ крестьян в Бол-ховском уезде, деревню Лутовиновку, Дичково тож. И выдала ее за-муж за г-на Логривова 3). Но было ли дарение целой крепостной деревни, или нет, сказать с точностью невозможно, потому что есть купчая на это сельцо, по которой Варвара Петровна продала поместье Логривовой за 14 тысяч рублей 4) . Числилось в Дичкове 67 мужских душ, с женами и детьми - не менее 150 крепостных крестьян. Дарение в те времена затруд-нялось и его приходилось оформлять в виде купчей.
Муж Авдотьи, губернский секретарь Сергей Петрович Логривов как незаконорожденный носил усеченную фамилию своего фактического отца Петра Кологривова. Логривов присутствовал при венчании роди-телей И.С.Тургенева в 1816 году в качестве "свидетеля" 5). Авдотья вскоре незаметно для окружающих из друга дома превратилась в докучливую гостью. Она и ее муж месяцами жили безвыездно в Спасском, терпели выходки и капризы своей благодетельницы. Правду сказать, сама Логривова особа взбалмошная, обожала сплетни и пересуды, Варвара Петровна скучала без "милого дру-га-Дуняши" и часто приказывала послать за "березуйской барыней", как именовали Логривову у Тургеневых. Ее деревня расположена верстах в 20 от Спасского, близ небольшой речки Березуйки. В мо-лодости Тургенев там любил охотиться и жил по неделе и больше.
С.П.Логривов, напротив, слыл человеком добродушным, слегка прос-товатым и всецело находился под башмаком у своей бойкой супруги. В.Колонтаева уверяла, что Иван Сергеевич "изобразил С.П.Логривова в поэме "Помещик", не переменив даже ему имени". Осень и зима 1821-22 года запомнилась как хорошее, счастливое время. Жили в ожидании уже решенной поездки за границу. В семье воцарилось согласие. Сергей Николаевич был тогда еще здоров, в доме все время кто-нибудь гостил. Приезжали молодые братья хозяи-на - Николай и Дмитрий, устраивали празднества, завели домашние спектакли 6).
В исследованиях, посвященных крепостным труппам в России, не-изменно упоминается и "театр В.П.Тургеневой" 7). Однако его нали-чие неоспоримо подтвердить не удалось. По всей вероятности, име-лась не трупа, а несколько дворовых людей, обладавших способ-ностью и навыками к сцене. Их занимали в домашних спектаклях, ко-торые наряду с музыкой считались одной из традиций Спасского. Мы знаем имя жившего у Тургенева увлеченного крепостного жи-вописца-самоучки Николая Федосеева (Градова) 8), родом из лутови-новского села Сычёво (р.1799 г.). В молодости его отдали в услу-жение знаменитому мастеру декоративной живописи итальянцу Домени-ко Скотти, который работал в Орле в театре Каменского (П.2.260-261,538). ".. Николай-живописец, - сообщала в 1842 году мать Ивану, - нарисовал брату вид спасского домика, как он те-перь. И очень хорошо! Я даже не понимаю, как он мог написать всё: и новую пристройку, и моё казино, балкончик с птичником, с цветами решётку, где был дом погорелый, галерею" 9).

Когда Варвара Петровна еще была не замужем. В Спасское, всего вероятнее, осенью 1814 года, приезжали В.А.Жуковский, А.А.Плещеев и их приятель, брат Авдотьи, Воин Губарев 10) . Для гостей и с их участием затеяли театр. Память об этом дошла до времен Ивана Тур-генева. Он писал в "Литературных и житейских воспоминаниях", что Жуковский играл в спектакле волшебника и колпак со звездами, из-готовленный для этой роли, долго потом хранился в кладовой роди-тельского дома (С.11.68). Зимой 1822 года, на святки, Тургеневы выбрали для домашнего спектакля комедию А.Шаховского "Ссора, или два соседа".
В отделе рукописей Российской государственной библиотеки хранится список действующих лиц с обозначением ролей, сделанный, похоже, Варварой Петровной. Обычная бытовая комедия во вкусе начала века: помещик Сутягин и его сын-юноша, сосед Вспышкин, у которого дочь, герой средних лет - "морской капитан Брустверов", слуги, няня и т.д. Роль помещика поручена, как видно из росписи, В.И.Губареву. Сосед Вспышкин - Н.Н.Тургенев. Виктор, сын Сутягина - Дмитрий Тургенев, младший брат Сергея Николаевича. Он умер в том же 1822 году, что позволяет определить дату спектакля. С.Н.Тургеневу отведена роль "морского капитана". Няня Арефьевна - А.И.Логривова. Исполнительница главной героини не обозначена, естественно предположить, что эту роль хозяйка дома оставила для себя. В ко-медии довольно много узнаваемых деталей: место действия - на поч-товом дворе по белевской дороге, т.е. неподалеку от Спасского; в тексте упоминаются "белевский откупщик" и "немец-эконом из Мченс-ка"; идет диалог об "охоте за Мченском на зайцев" и т.д. Этим, вероятно, и был предопределен выбор пьесы 11)

Тем временем приближалась пора, когда мальчикам требовались настоящие учителя. Николаю - шестой год, Ивану пошел четвертый. С малых лет родители приучали их к французской речи. Для этой цели приглашались, каких удавалось найти, m-lle и m-me. Теперь же был нужен хороший гувернер, коего выписать в провинцию не так-то просто, хотя всякого сорта наставники и кочевали тогда из одного поместья в другое с рекомендациями тех, чьи дети уже успели пос-тупить в заведения. Н.Г.Левшин, ближайший родственник Тургенева, с большим юмором повествует в своих записках о том, как это выг-лядело в Орловской губернии, каких забот и денег стоили в провин-ции учителя в прежнее время12). К сожалению, о первых воспитателях Тургенева достоверного ма-ло. Недавно установлено, что в Спасском жило тогда приглашенное семейство - муж с женой и мальчиком-сыном. Михаил Осипович Куп-фершмит был приглашен Тургеневыми в качестве капельмейстера до-машнего оркестра. И вообще - он заведовал в Спасском всеми увесе-лениями. Варвара Петровна еще в 1816 году выдала его жене, "немец-кой нации иностранке" Элеоноре Купфершмит, заемное письмо в 5 ты-сяч рублей 13).
Это распространенная в то время форма уплаты значительных сумм. Например, в 1823 году, когда у В.П.Тургеневой возникли рас-четы с мценским доктором И.И.Креенером и его женой Шарлоттой Гри-горьевной, судя по всему опекавшими во время заграничной поездки родителей двухлетнего больного Серёжу. С ними тоже расплатились заемным письмом 14) . Не исключено, что именно Креенер лечил и Ивана во время упомянутой его тяжелой болезни. Доверительность и близость Тургеневых-младших с Купфершмитами впоследствии позволя-ет думать, что в середине 20-х годов фрау Элеонора могла быть их бонной. Она считалась отличной музыкантшей. Сын ее, Александр Купфершмит, стал позже добрым приятелем Тургенева, и, как говорил писатель, "моим учителем по охотничьему делу" (П.XII2.44).
С семьей Купфершмитов писатель поддерживал связи в течение несколь-ких десятилетий. Случалось, что в молодости фрау Элеонора ссужала его деньгами. А.М.Купфершмит-сын, как и его отец, стал разносторонним музы-кантом, служил в оркестре императорского Большого театра, содер-жал в Москве артистический костюмерный магазин 15) ."Милый, весе-лый собеседник, со всеми дружный", - вспоминала о нем актриса А.И.Шуберт16). Одно время А.М.Купфершмит обучал игре на флейте воспитанников Благородного пансиона, когда там учился Лермон-тов17).

Истинным воспитателем мальчиков в раннем возрасте стал их родной дядя, Николай Николаевич Тургенев. В его характере сочета-лись веселый нрав, молодость, незаурядное физическое развитие, искренняя любовь к детям. "Сударик" - памятное ласкательное его слово в отношении к племянникам. Как и его старший брат Сергей, Н.Н.Тургенев служил в Кавалергардском полку, поступив туда двумя годами позднее. Совсем юным участвовал в Бородинском сражении и в заграничном походе русской армии, дошел до Парижа. Награжден зна-ком отличия военного ордена. Вышел в отставку по болезни в 1816 году, штабс-ротмистром 18).

Не имея состояния, Н.Н.Тургенев поселился в семье брата, по-могал ему по имениям. А после смерти Сергея Николаевича долгие годы управлял всеми делами вдовы. Был одно время в Черни уездным предводителем по выбору от дворянства. Николай Николаевич не по-лучил никакого образования, кроме домашнего. По характеру своему считался человеком старого покроя, как однажды отозвался о нем А.А.Фет. Он придерживался традиций во всем - в образе жизни, в способах ведения хозяйства, в одежде, в манерах, в отношениях с крестьянами. В детстве Иван испытывал к дяде сильную привязанность, увле-ченно слушал его рассказы. Они будили воображение и послужили по-том исходным моментом, решающей вехой в биографиях некотрых пер-сонажей Тургенева. По мере того, как из-за болезни, отец стал меньше уделять внимания сыновьям, Николай Николаевич с удвоенной заботой опекал племянников. Учил их всему, что умел сам, возможно он и пробудил у Ивана способность к поэтическому восприятию при-роды и деревенского быта. Трудно представить без дяди двухлетнюю поездку Тургеневых всей семьей за границу. Николай Николаевич, в юности побывавший в заграничных походах, пожалуй, лучше остальных участников путешествия знал тогдашнюю Европу и условия тамошней жизни. Ему можно было доверить детей, с ним спокойнее во всех от-ношениях.
Раннее детство Ивана прервалось весной 1822 года, когда Тур-геневы всей семьей, в сопровождении нескольких слуг отправились в двухлетнее путешествие в чужие края. Не все обстоятельства, со-путствовавшие этой поездке сегодня можно восстановить. В памяти самого писателя сохранились лишь два-три эпизода. Ему не было тогда и четырех лет 19). Путешествие всем семейством по Европе, до Парижа и обратно. Возвращались другим путем - через Нюрнберг, Вену, Прагу, Львов и Киев. То было вторичное в жизни Ивана возвращение в родовое гнездо. Вскоре, а именно зимой 1824 года Тургеневы переехали на постоянное, как им тогда казалось, жительство в Москву. Посе-лились сначала в наемном, а потом купили собственный дом на Садо-во-Смотечной 20).
Через два года, в декабре 1825 - январе 1826, отец был вынуж-ден по каким-то, пока до конца невыясненным причинам, спешно по-кинуть вместе с семейством первопрестольную и опять поселиться в деревне 21). Тогда и состоялось третье возвращение Ивана в свое спасское детство. Несколько деревенских лет после 1825 года запомнились "медленной, просторной, мелкой", "с обычной обс-тановкой гувернеров, учителей, швейцарцев и немцев, доморощенных дядек и крепостных нянек" жизнью (С.11.203). Но это были - памятные годы. Перед мысленным взором памяти - конец июня. День долгий, словно солнце не садилось вовсе. Всю жизнь ему потом грезились тенистые уголки старого парка, где, лежа на тра-ве, он слушал шорохи земли. Проводил бесконечные часы в мечта-тельном наблюдении. Его не занимали игрушки, постоянно тянуло к природе, особенно ко всякого рода живности. Лет семи Иван уже ло-вил птичек - западней, плёнками, сетками. Пернатые в изобилии во-дились в саду и прилегающих к нему лесистых оврагах22).
Любовь к птицам - от матери. В доме по желанию госпожи повсю-ду развешены клетки с щеглами, чижами, синицами. А в одной из комнат специально устроено подобие вольеры, куда напущены всех родов зерноядные, преимущественно певчие птицы. "У меня по комна-там, - писала мать Ивану,- летают в память тебя птицы, синицы ...И попевают и разбойничают. А сверх того у меня канарейка, а в птичнике снигирь, четыре чижа, из коих один кривой, три щегла, овсянка и зяблица" 23). Под старость писатель не раз возвращался в мир своего детс-тва, мучительно искал слова, чтобы выразить эту память. О том, как он ловил с деревенскими мальчишками соловьев, как любил слу-шать их пение. Хотелось опять почувствовать каков же был наощупь вялый лопух, скошенный поутру. Случались осенние вечера, когда отец, почему-то веривший в домовых, приглашал спасского батюшку, чтобы освятить все углы в обширном их доме. Это происходило в поздние часы. Ребенок испытывал сильный страх, идя вслед за отцом и священником, при колеблющемся пламени свечей. Никогда не видев-ший домовых, он по ночам ожидал их появления, стараясь не засы-пать24).
Неожиданно рано у Ивана пробудилась страсть к книгам. Приохо-тил его дворовый человек, Леон Серебряков, судьба которого сложи-лась потом драматически. Имея независимый характер, Леон чем-то не угодил Варваре Петровне, сказал дерзость, и был в наказание сдан в солдаты. Правда, Тургенев в 1840 году написал, что, де, Леон "бежал, и теперь отличается на Кавказе "(П.1.168, 465). Но сдача в рекруты - документальный факт 25). Вероятно о Леоне вспо-минала одна из мемуаристок, что он приезжал впоследствии офицером 26). В те годы ему исполнилось всего 19 лет. Леон неплохо обучен грамоте, даже сочинял стихи.
Серебряковы - пашенные крестьяне села Спасского. В состав дворни первым из их семьи взят Николай Яковлевич Серебряков, старший брат Леона. Его сделали главным конторщиком у Тургеневых. Постепенно тот приспособил к "письменному" делу младшего, обучил его. Николай Серебряков не утратил доверия господ, несмотря на историю с Леоном. Дети Николая тоже все были грамотными и служили господам в разном качестве. В мезонине большого спасского дома стояли старинные шкафы. Книги брали оттуда тайком. Заводилой всему являлся не барчук, а Леон. Особенно сильное впечатление произвела на Ивана претолстая "Книга эмблем". На каждой ее страниуе рисунки, заключавшие в себе символы, геральдические знаки, а рядом - изъяснения на разных языках, что таковые знаки обозначают. Например, эмблема со львом долженствовала знаменовать "великую силу". Арап, сидящий на пуш-ке-единороге, истолковывался как "коварный умысел" (П.1.168).
Издание "Символы и эмблемата", переведенное на русский язык, известно со времен Петра I. Оно перепечатывалось в разных вариан-тах, с дополнениями. Рассказывая в "Дворянском гнезде" о детстве Феди Лаврецкого, Тургенев вспомнил об этой "таинственной книге" с "весьма загадочными рисунками и столь же загадочными толкования-ми" (С.6.39-40). Геральдика тогда, в эпоху составления в России гербовников, была в большой моде. Экземпляр "Символов", которым пользовались барчук с Леоном, цел и до сих пор в тургеневской библиотеке в Орле. Это издание, выпущенное "вторым тиснением", известным Н.М.Максимовичем-Амбодиком, крупнейшим русско-украинс-ким ученым, питомцем Страсбургского университета, автором многих трудов по медицине 27).
Серебряков, кроме того, особенно любил "Россияду" М.М.Херас-кова, героическую поэму из времен Ивана Грозного, написанную шес-тистопным ямбом. Леон артистически декламировал ее маленькому Ивану. "Мы уходили каждый день в сад, в беседку на берегу пруда и там читали - и как читали! или правильнее: он читал - и как чи-тал ! сперва каждый стих скороговоркой, так себе - начерно; потом с ударением, с напряжением и чувством - набело" (П.1.169). Родителей Ивана Тургенева, неодинаковых по характеру и взглядам, конечно, нет оснований причислять к избранной части тогдашнего общества. Но они были заботливы, горячо любили своих детей, ува-жительно относились к просвещению и наукам. Они усматривали свой долг в том, чтобы воспитать сыновей в понятиях честных правил.
Мать мечтала "дать им светскость". Она рано заметила литературный дар у Ивана, приучала его к свободному владению пером: "Тебе опи-сать людей, с которыми ты в дружбе, не бесполезно. Привык бы опи-сывать характеры, черты..." 28). Таким был совет юноше, еще серьезно не помышлявшему о своем предназначении. Тургенев и его братья познакомились в детстве с отечественной историей и древностями, с литературой и журнальной периодикой. Отец и мать окружали мальчиков лучшими по тому времени учителями и наставниками, заботились о хорошей гуманитарной подготовке, поощряли занятия математикой. Требовали совершенного знания не только иностранных, но и родного языка, серьезно учили музыке и рисованию. Мать напомнила однажды Ивану, что в юном возрасте за каждый урок ему на скрипке она платила по 10 рублей.

"Нас было трое братьев, - рассказывал И.С.Тургенев. - Из них у меня и у старшего брата было воображение довольно сильное, у младшего меньше. У нас существовала, как сейчас помню, игра. Был целый архипелаг островов. Я даже помню имена. У каждого из нас было по острову. Я был королем на одном из них, другой брат - ве-ликим герцогом и пр. Острова вели между собой войны. Происходили битвы, одерживались победы. Раз мне пришлось писать историю ост-ровов и я написал вот такую толстую тетрадь. Когда я начал читать ее братьям, то в тех местах, где я дополнял историю воображением, братья меня останавливали: нет, нет, не так!" 29).

Иван Тургенев в позднейших отзывах, особенно в так называемых "дружеских беседах", часто бывал несправедлив к своим родителям. Следует, однако иметь в виду, что его устные рассказы скорее но-сили характер художественных импровизаций, нежели воспоминаний в общепринятом смысле. Но, что правда, то - правда: в семье Турге-невых в отношении мальчиков применялась совершенно домостроевская строгость. "Драли меня за всякие пустяки чуть не каждый день, - говорил Тургенев. "Про свои ребяческие лета знаю я только то, что я был баловень ..." (С.I.401).
Варвара Петровна - дама взрывная, вспыльчивая, в гневе иной раз забывала себя. Но ей не откажешь в искренности. Рассказы Тур-генева о том, что мать его была "скорой на руку", если и являются продуктом творчества, то лишь самую малость. В одном из писем сы-ну В.П.Тургенева признает, что "когда вы были еще дети, и я вас секла"... "И всегда, - говорится дальше в письме, - кончалось мо-им обмороком. Один раз, помню, высекла дружка Колю. Ударов 10 да-ла. Никогда он не кричал и не плакал, ещё жалеет меня ... Вот я чувствую, что свет темнит. Коля, ангел мой, забыл свою боль и кричит: воды мамаше! Сердечушко, стоит передо мной с голой <ж...>. Ему было 9 лет. После того я его уже не секла" 30).
Да, она любила своих детей. Но и в умении обидеть ей не сыс-кать равных. Когда воспитанница, Варенька Богданович, находилась в пансионе, Варвара Петровна, не щадя детского самолюбия, велела ей за шалости надевать в е р ё в о ч к у заместо браслета. Учи-ла: "Бегай пристойно, смейся немного, будь вежлива со всеми, по - корна Марьяне Семеновне, ласкова с Лизою ..." 31). Осыпав сына упреками, тут же извинялась перед ним: "Ты должен принять мое оп-равдание. Век свой имела я одних врагов, одних завистников. Я должна была дорого платить за все блага, которые мне посылал Соз-датель" 32).
Учителей и гувернеров перебывало в семье множество.Встреча-лись достойные и добрые, но были и совсем неспособные к учитель-скому ремеслу. Об этих наставниках, "швейцарцах и немцах" мало что известно. Прежде всего отрывки из "устных рассказов" самого Тургенева. Был такой случай. В очередной раз Ивана наказали. Он решился убежать из дома, потихоньку, ночью. Крался в потемках как вор, тяжело дыша. Вдруг в коридоре появилась зажженная свеча. Нвстречу шел немец-учитель. Узнав причину несчастья своего воспи-танника, добрый старик обнял его и дал слово, что больше наказы-вать не будут. На другой день утром он постучался в комнату мате-ри и о чем-то долго с ней беседовал наедине. Мальчика после этого оставили в покое 33).

Наиболее достоверный источник сведений об учителях и гуверне-рах тех лет - набросок неосуществленного замысла, сделанный писа-телем, вероятно, в его последний приезд в Спасское в 1881 году. Прощаясь с родиной, он задумал цикл рассказов "Отрывки из воспо-минаний своих и чужих". Имена учителей, записанные для одного из таких очерков,сопровождены понятными лишь автору характеристиками в два-три слова (С.11.245). Гувернер Д ю п а к э, француз-республиканец, аттестуется с явно негативным оттенком: "лгун и сожигание шмеля". Далее упоми-нается Р и к м а н. О нем всего три слова: "Музыкант. Гитара. До-зе". Еще об одном учителе своего детства Тургенев пишет: "Ш а а ф - восторженный мистик и пьяница". О М е й е р е сказано: "эльза-сец - пудель - фехтовальщик". Имя следующего педагога Тургенев, очевидно, не смог сразу вспомнить, сделал только помету: "Немец - чтец Шиллера". Но в конце списка появляется характеристика некое-го В а л л и э: "Презрительный фуфлыга - галка в клетке - драму придумать" (с.245).

Об этом Валлиэ во время одной из "дружеских встреч" Тургенев рассказал сюжет. Очень плохо говоривший по-русски учитель впервые познакомил мальчиков с немецкой литературой. Он приехал в Спасс-кое, держа в руках клетку, в которой сидела самая простая, обык-новенная ворона. Многочисленная дворня сбежалась посмотреть на диковинного немца, который хлопотал над своей вороной. Недоумева-ли: для чего её притащил издалека, когда этого добра не зани-мать-стать у них в саду. Старик-дворовый, глядя на суетню немца, флегматично заметил: "Ох, ты, фуфлыга ...". Учитель хоть и не по-нял смысла, уловил его тон, задумался. А на следующий день за завтраком обратился к Сергею Николаевичу с вопросом: что значит слово "фуфлыга"? - Это живой и любезный господин, - нашелся от-ветить отец. - А если бы вам сказали: ох, какой вы фуфлыга ! - вы не обиделись бы ? - Напротив, я принял бы это за комплимент 34).

Немец с клеткой, по рассказам Тургенева, был очень чувствите-лен. Бывало начнет что-нибудь читать из Шиллера и всегда с первых же слов расплачется. Скоро узнали, что он не более как седельник, никакой педагогической подготовки до приезда сюда не имел - и его уволили. Значительный след в памяти писателя оставил лишь один из тогдашних учителей, француз-эмигрант лет 75-ти, по имени Дессёр. Он появился у Тургеневых в 1825 году. В "Странной истории" есть персонаж с таким именем, гувернер рассказчика, беловолосый старик с бородавками, с черными бровями, нос крючком, одетый в "зеленый фрак с медными пуговицами, в полосатый жилет и жабо" (С.8.147).
Образ гувернера-эмигранта писатель пытался очертить дважды, не считая "Странной истории": в пьесе "Компаньонка", так и не до-шедшей до читателя, и в романе "Два поколения", рукопись которого тоже неизвестна. Читавший ее С.Т.Аксаков утверждал, что француз - лучший тип среди наиболее удачных второстепенных лиц (С.8.474). Смена учителей и гувернеров продолжалась год-полтора. Но на-дежда подготовить сыновей в деревенской глуши явно терпела неудачу. О том, какими были братья Тургеневы на пороге юности, сохра-нилось лишь одно, затерянное для биографов свидетельство. Это - воспоминания баронессы Елизаветы Менгден, рожденной, родственницы Варвары Петровны: "Мне было лет шесть (Е.И.Менгден род. в 1821 г.), когда ма-тушка со мной и старшею сестрой заезжала к Тургеневым в деревню. Иван Сергеевич и брат его в русских рубашках и коротко острижен-ных волосах пили с нами чай, но не казались особенно довольны присутствием двух девочек, с которыми нельзя было ни бороться, ни шалить. Я была гораздо моложе их и они меня не удостаивали ника-ким вниманием [...]. Ивану Сергеевичу было не более четырнадцати лет, когда его мать предлагала моей матери установить переписку между ним и моею старшею сестрой, конечно, по-французски по обы-чаю тогдашнего великосветского нашего общества: "Ваша дочь очень даровитая девочка, а у моего сына Ивана блестящие способности. Устроимте между ними переписку, что будет прелестно и как инте-ресно прочесть ч т о эти из ряду выходящие дети будут друг другу писать [...]. Матушка не согласилась на ее предложение"35).
Незадолго до вторичного отъезда в Москву в 1827 году Сергей Николаевич выписал еще двух педагогов - польского уроженца Якова Фукса и швейцарца Жоржа дю Паска. Они прибыли, когда дома остался только один шестилетний Сергей 36). Билеты на свободное прожива-ние названным учителям выданы 5 марта 1828 года. А старшие сыновья еще в сентябре 1827 года выехали в Москву. Их поместили в частный пансион Вейденгаммера. Деревенское детство Ивана на том и окончилось.

Примечания.

1) Адрес-календарь, или Месяцеслов с росписью чиновных особ. 1776-93 гг.; Молева Н.М. Левицкий, с.182.
2) "Исторический вестник". 1885, N 10
3) Сообщение И.Е.Скрябина об И.С.Тургеневе. Отдельн.оттиск из трудов Тульской губ.учёной архив. комиссии. Тула, 1914 г., с.33.
4) Отдел рукоп. ИРЛИ (Пушкинский дом),РI,оп.29, ед.87,л.321.
5) Спасско-Лутовиновская хроника. 1999,с.9; Гос.арх.Орлов.обл (ГАОО), ф.231, оп.6, ед.хр.325, л.65
6) Чернов Н.М. Спектакль в Спасском-Лутовинове по пьесе Шаховского. "Спасский вестник". Вып.7. 2000 г., с.76-79.
7)Проц Е.В. Театральные затеи в Спасском. "И.С.Тургенев.Воп-росы биографии и творчества.Л.1990,с.164-184; Афонин Л.Н. Крепост-ной театр В.П.Тургеневой. "Тургениана". Сб. статей. Орёл.1991,с.55-65.
8) Житова В.Н. Воспоминания о семье И.С.Тургенева. Тула.1961, с.107.
9) Письма В.П.Тургеневой, л.229
10) Для справки: "Письма В.А.Жуковского к А.И.Тургеневу". М.1895, с.132.
11) РГБ, ф.306, картон 3, ед.8.
12) "Русская старина", 1873, XII.
13) ИРЛИ, Р.I, оп.29, ед.87, л.132.
14) Там же, л.145 об.
15) Толстой Л.Н. ПСС, т. 83, с.61
16) Шуберт А.И. "Моя жизнь". Л. Akademia, с.120
17) Литературное наследство. Том 45-46, ч.2, с.538.
18) Заборова Р.Б. Тургенев и его дядя. "Тург. сб." III.Л.Нау-ка. 1967, с.221-234.
19) См.Тургеневы в чужих краях в 1822-1823 гг."Спасский вест-ник". Вып. 7. 2000 г., с.80-89.
20) Чернов Николай. И.С.Тургенев в Москве. "Грааль". 2000 г.
21) Чернов Н. "14 декабря 1825 года в семействе Тургеневых". Орлов.пр.1991,20 ноября,N35.
22) См .в кн.: Э.и Ж.Гонкур. Дневник. М.1964, т.2, с.163;И.Ф.Рында. Черты из жизни И.С.Тургенева. Спб. 1903, с.36.
23) Письма В.П.Тургеневой, л.84, 7 / 19 февраля 1839 года.
24) Ромм-Гуревич C. Из далекого прошлого. ВЕ,1916, N 12,с.93-132.
25) ГАОО, ф. 799, ед.хр. 27, л.331 об.; Чернов Н. Летописб жизни. "Литер.Россия", 1970, N 34^ 21 августа.
26) Луканина А.Н. Мое знакомство с И.С.Тургеневым. "Тургенев в воспоминаниях современников". Том 2. М. 1983, с. 213.
27) О нём см. в статье Ю.Барабаша. Журн,"Наука и религия", 1988, N 3, с.44.
28) Малышева И. Мать Тургенева и его творчество. "Русская мысль".1915, N 6, с.101
29) Садовников Д.Н. Встречи с Тургеневым. Сб. "Русское прош-лое".3. Пгд.1923, с.118.
30) Письмо от 29 мая 1840 года. ГНБ, ф.795, ед. 98, л.296.
31) Письмо от 1 июня 1845 года. РГАЛИ, ф.509, оп.1, ед.178,л.1-1об.
32) Тург. сб. Пгд.1915, с. 33
33) Полонский Я.П. Тургенев у себя дома. В сб. "Тургенев в записях современников". Сост.А.Г.Островский. Л.1929, с. 8.
34) "Русская старина".1893, N 10, с.1-8.
35) "Тобольские губернские ведомости". 1893, часть неофиц., N 27
36) ГАОО, ф.580, ед.13, л.27.