"Первая песенка поётся зардевшись ...".

Материал предоставлен автором Н.М. Черновым, для публикации на www.turgenev.org.ru
(По статье Н.Чернова в журнале "Огонёк", 1973, N 39, с.9-11)

Варваре Петровне при её жизни лишь однажды довелось испытать чувства тщеславной радости по поводу литературных успехов сына, когда тот обнародовал поэму "Параша". Большинство русских журналов в то время откликнулось на это событие. До поры писательской известности сына она не дожила. Но начало её застала. Особенно была довольна В.П. статьей Белинского в "Отечественных записках" по случаю выхода в свет его первой книжки. "Я - кухарка Вольтера, не умею выразить. Но согласна, что было похвалено в Отечественных записках, всё справедливо и, вопреки критике, я горжусь, что моему сыну приходили такие мысли новые. Сейчас подают мне землянику. Мы деревенские всё материальное любим. Итак, твоя Параша, твоя поэма - пахнет земляникой... Параша мне прежде ещё читаемой похвалы понравилась, и я точно вижу в тебе талант... В Отечественных записках разбор справедлив и многое прекрасно, вопреки всем критикам... В жизни твоей всё ещё в начале. Первая песенка поётся зардевшись…" 1) .
Мать Тургенева, по словам одной их родственницы, очень гордилась, что Иван стал рано подавать надежды. Но по принятой в то время системе воспитания выражала свои чувства сдержанно. Хотя и со вниманием читала первые его произведения. В переписке с сыном заметное место тогда занимали литературные темы. "Новая литература французская, час от часу лучше, приятнее, проще. Любо и весело читать. А мы, бедные русские, совсем упали. Читают много Муравьева (вероятно, Михаила Никитича. Н.Ч.). Поэзия умерла с Пушкиным (л.141) ". "А что за штука Лермонтов? Увлечены его "Колыбельной". Но я не верю, чтобы эти стихи он написал, что ты прислал, а не ты. Кто кроме тебя мог написать о матери: стану целый день молиться, по ночам гадать! Это ты подсмотрел за мной" (л.160).
Литературные вкусы В.П. и её сына часто не совпадали. "Получаю стихи, - пишет В.П. 1 мая 1839 года, - да ещё какие, беспутные, то есть без рифм. Воля твоя, не понимаю я их. В наши времена так не писали. Я люблю Пушкина за то, что разбираю его почерк как свой собственный. Ну что же читать, держа грамоту кверху ногами? Вот почему и поставила крест, и отослала назад. Пиши по-русски, я буду радоваться" (л.108). Поддерживая юношеское увлечение Тургенева стихотворством, его близкие рассматривали это как путь к успехам в обществе, как средство, помогающее делать карьеру. "Что такое поэт, писатель? - задается вопросом В.П. в одном из писем. И сама отвечает: "Твои преферансы, то есть забавляешься между дела-безделья. Выиграл-проиграл - не разоришься, а время прошло без скуки. Итак, пиши с Богом, удачно будет - будешь продолжать, надоест - бросишь. И концы в воду. Твое назначение другое, других услуг ждёт от тебя отечество" (л.л. 200, 311-312).
Те годы были памятными для Тургенева. Он возвратился после заграничных университетов и путешествий, окончательно убедившись в неосуществимости своей и маменькиной мечты об ученой, или дипломатической карьере. Варвара Петровна стала ограничивать его в денежных средствах, требуя поступления в службу. Но молодой человек продолжал упорно заниматься стихотворством. Знакомится с В.Г.Белинским, с кругом лиц, причастных к журналистике. Сочинял стихи и драматические этюды. Работает над поэмой "Параша". Но и на службу всё-таки пришлось определяться. Получил место по Министерству внутренних дел с наначением "для занятий по особой канцелярии" (М..Клеман. Летопись, с.34). Однако, выход в свет первой книжки Тургенева "Параша" многое изменил. Всё семейство начинающего литератора принимает заинтересованное участие в его литературных занятиях. Мать буквально приходит в восторг.

В середине апреля 1843 года Иван, находившийся в Москве проездом, получил два письма, посланных ему вдогонку братом Николаем из Петербурга. В этих, доныне полностью не опубликованных посланиях, сообщалось о выходе первой книги Тургенева, о хлопотах, связанных с её распространением, о других, последовавших за этим событиях.

Н.С.Тургенев брату Ивану. 10 апреля 1843 года:

"Описать тебе, что мне стоило труда, хлопот, ссор, езды и прочего, чтобы исторгнуть несчастную Парашу из рук Эдуарда Праца, - невозможно и некогда. К празднику завалили его какой-то казённой работой [...]. Ещё не знаю как я успею окончить возложенную тобою на меня комиссию.
При сем препровождаю тебе 6 экземпляров. Ошибок кажется нет. Корректуры держал я у Праца, просто жил у него! Не удивись, Jean, что буквы на заглавии переменены […], простая причина та, что таких букв не нашлось, а те, которые есть, слишком малы. Заканчиваю пока. Время на почту. Лечу к Белинскому, а потом к Иванову.
О дальнейшем ходе сего дела получишь ты на следующей почте"

17 апреля 1843 года, суббота. Санкт-Петербург.

"Во-первых, о Параше, как о предмете близком твоему сердцу. Всё кончено, брат, слава Богу. 600 экземпляров мною роздано книгопродавцам, а не одному Иванову. Почему? Это узнаешь после.
Белинскому я сам доставил экземпляр, но не застал его дома, а потому отдал его слуге, сказавши, что от г-на Тургенева; вот и всё. Никитенке доставлен также экземпляр при двух визитных поздравительных карточках.
Когда я Иванову сказал о комиссии книги Параши, он спросил меня много ли экземпляров. Я сказал - 800. Он сказал, что очень много, что весьма ему довольно и половины.Я так и сделал - 400 экземпляров отнес к нему и получил квитанцию. А так как это стихотворение есть проба для нас, то, чтобы на будущее время знать, кому адресовать из книгопродавцов, и чтобы видеть, кто из них скорее продаст, я с остальными сделал следующее: 100 экземпляров отдал Базунову, 50 - Смирдину, 50 - Полевому и 200 - Юнгмейстеру.
За праздники продано 15 экземпляров по всем магазинам, то есть книжным лавкам. Сейчас отправлено по приказанию твоему 2 экземпляра [А.]Бакунину в Москву[…].
Я полагаю, что в эту минуту, как к тебе пишу, ты получил уже 6 экземпляров, посланных к тебе ещё на страстной неделе.
Очень рад и восхищен, что успел покончить эту комиссию. Желаю тебе радоваться и веселиться и любоваться книгою. Издание право очень мило и просто" 2).

Письма эти в некоторых деталях уточняют общеизвестные сведения о первых шагах литературной деятельности Тургенева. Дело в том, что обстоятельства, сопутствовавшие знакомству Тургенева с Белинским и началу их сотрудничества, представлялись нам в несколько иных подробностях. В "Литературных и житейских воспоминаниях" рассказывается об этом с некоторой недоговоренностью. Якобы, автор "Параши" лично, не назвавшись, передал человеку Белинского экземпляр только что напечатанной книжки и лишь после этого состоялось их близкое знакомство (С.11.22). Излагая такую версию четверть века спустя, Тургенев по каким-то причинам не захотел касаться истинного существа своих ранних отношений с Белинским. Они сблизились еще до выхода в свет поэмы Тургенева. Судя по всему, критик знал это сочинение в рукописи и. возможно, одобрил намерение автора издать её отдельной книжкой (С.1.462). Тургенев работал над поэмой в первые недели 1843 года. В феврале он встречался с Белинским. В письме к Бакуниным 23 февраля критик сообщает, что недавно познакомился с Тургеневым (XII,139) 3). В.П.Боткину он писал в марте того же года, что встречался с Тургеневым. "Это человек необыкновенно умный, да и вообще - хороший человек. Беседы и споры с ним отводили мне душу" (XII,154).
Цензурное разрешение на издание "Параши" получено 30 марта 1843 года. А на другой день на квартире у А.С.Комарова Тургенев виделся с Белинским. Следующее их свидание состоялось 3 апреля (Н.С.Никитина. Летопись, с.79). Перед отъездом Тургенева в Москву и деревню в начале апреля Белинский прощается с ним запиской. Книжка "Параши" ожидалась выходом со дня на день. В начале мая в 5-м номере "Отечественных записок" появилась анонимная рецензия Белинского ("Прекрасные поэтические стихи, проникнуто глубокой идеей, полнотою внутреннего содержания, отличается юмором и иронией"). Почти одновременно в литературном обозрении "Русского инвалида" тоже анонимный, положительный отзыв о "Параше", возможно, принадлежащий перу Н.А.Некрасова (Н.С.Никитина. Летопись, с. 80-81).

Мать получила экземпляры книжки в конце мая 1843 года в Спасском-Лутовинове. К этому времени она уже была знакома с отзывами в русских журналах на выход поэмы. "При оказии пришли мне несколько книжек "Параши" и напиши, у кого в типографии ее напечатали, сколько книг. И почем продаются, и есть ли в Москве" (л. 292). "В первую минуту я прочла "Парашу" без внимания. В моем же доме, как в порядочном водится, стихов русских не читают, потому и понять не могут. Но! я бы была столько же несправедлива к своей внучке, сколько ты сам, а я не терплю несправедливости. Я только по материнской нежности боялась твоего оскорбленного честолюбия, ежели паче чаяния будет критика, которой, откровенно признаюсь, не ожидала. Мне "Параша" казалась одною из тех писулек, которые невидимо проходят, как атомы или мириады, не обращая на себя никакого внимания, ни похвалы, ни критики. Не потому, чтобы она была недостойна оных, но! потому, что я в своем глазу всегда вижу бревно, на изворот писанию <…> Все у меня хуже, у всех и всё лучше моих. Vonite… des vantes. Смертный грех мой - тщеславие. Оно меня и убивает; хочется все лучше и всех лучше. Теперь же я опять грешу <…> (л.313).

"Можно быть, как Пушкин: и хороший поэт, но! - матери от этого не было никакого проку. Итак, мое счастье состоит в твоей любви ко мне, покорности и почтеньи. Я толку не знаю в стихах и боюсь, чтобы ты не пострадал от завистников; потому что те, коих называют в "Инвалиде" доморощенными типами и фабрикующих вирши, боюсь, чтобы за себя не отмстили. И Пушкин был критикован, и у него нашли ошибки, охолоделость и пр. пр… Помилуй тебя Создатель от горести читать о себе критику. Похвала не столько лестна, сколько критика убийственна поэтам. Хотя ты и философ, но! сердце не покоряется рассудку, и, ежели, ты и покажешь вид равнодушный, но! мать увидит насквозь досаду. Дай Бог, чтобы ты не испытал этого (л.190).

"Ты не ушел от участи поэтов, успокаивает она Ивана. - И похвалу и критику прочла и осталась при своем мнении, что "Парашу" твою уж высоко вознесли, оттого и не избежала завистников. Но! - русская пословица: назвался груздем, лезь в кузов. В жизни твоей все еще в начале. Первая песенка поется зардевшись. Но! я очень благодарна критику на "Парашу", вперед я буду остерегаться одного из смертных грехов, который мог бы погубить мою душу возгорженья. Итак, будь выше Пушкина, - я хладнокровно буду слушать похвалу, буду думать: и Пушкина критиковали. Для меня не только не обидна критика на какого-то Т.Л. или даже Лутовинова, но! хотя бы то была на Тургенева" (л. 309).

"Параша" мне прежде еще читаемой похвалы понравилась, - и я точно вижу в тебе талант. А есть и пятна, как на солнце, а ты мое солнце. Без шуток прекрасно. Не читала я критики, но! в "Отечественных записках" разбор справедлив и многое прекрасно. Вопреки всем критикам и песня чудесна, и конец, который, брат сказывал, окритикован, для меня - чудеса. Мило, деликатно, скромно. Есть картины, которые бы можно было нарисовать из Параши, например: два лета, итальянское и русское. Ежели бы я была богата, очень богата, я бы заказала эти две картины Брюллову <…>. Ты знаешь, я тщеславна. Прости мне Господь, но! я прошу тебя при всей критике назвать "Парашу" Лутовиновой. Пусть эта критика, и с похвалами, падет на Т. Лутовинова. Ты знаешь, я льстить не умею и не люблю.

Я прошу тебя быть в твоих сочинениях Лутовиновым, ты меня очень утешишь. Нет! Не переставай писать, не убивай от одного критика свой талант. "Параша" Лутовинова - прекрасное начало <…>. Я не люблю имя Парани. Но! - твоя первая дочь будет Парашей, и я желаю ей во всем, и даже с пороками, походить на свою сестру. Нет! Нет! Параша наша не без достоинств. Я ее охотно усыновляю. Это же нынче и в моде" (л. 315). "А насчет похвалы в "Отечественных записках" я боюсь, чтобы кто-нибудь из твоих приятелей не повредил "Параше". Моя внучка побочная неизвестною шла бы наряду с прочими дворяночками, как фиалочка в саду... А похвалы насчет ее заставят обратить на тебя внимание…" (л.281).

Итак, поневоле задумаешься: такова ли была Варвара Петровна Тургенева, какой её мы долгие десятилетия себе представляли? Однако, время восторгов по поводу поэтических упражнений сына скоро для неё миновало. Когда стало очевидным, что Иван принял решение целиком посвятить свое будущее литературе, многое в отношениях семьи и близких к этому переменилось. Мать и родственники (за исключением брата Николая) словно перестали замечать его истинные увлечения. Возможно, по этой причине и возникла позднее легенда, будто Варвара Петровна не знала "Записок охотника".

Примечания.

1) Из писем В.П.Тургеневой к сыну (л.л. 309, 314). Они пока не опубликованы. Хранятся в отделе рукописей Российской Национальной библиотеки (С-Пб-г.), ф.795 (И.С.Тургенева), ед.98 "к". Дальнейшие ссылки по копиям: "Письма В.П.Тургеневой", с указанием листов непосредственно в тексте настоящей статьи.
2) Отдел рукописей НРБ, ф.796, ед.90, л.59
3) Ссылки даются по Полному собранию сочинений В.Г.Белинского в 13 томах. М.1953-1959, с указанием в скобках тома и страницы.